RW Space

Около 600 000 лет назад человечество раскололось надвое. Одна группа осталась в Африке и превратилась в  современных людей. Другая направилась по суше в Азию, затем в Европу, став Homo neanderthalensis — неандертальцами. Они были не нашими предками, а родственными видами, развивающимися параллельно.

Заманчиво видеть неандертальцев в идиллических условиях, мирно живущих с природой и друг с другом.

Биология и палеонтология рисуют более мрачную картину. Неандертальцы были далеко не мирными, и скорее всего, были опытными бойцами и опасными воинами, с которыми могли соперничать только современные люди.

Хищные наземные млекопитающие — территориальные животные. Подобно львам, волкам и Homo sapiens, неандертальцы были охотниками на крупную дичь. У этих хищников, находящихся на вершине пищевой цепи, мало врагов, поэтому перенаселенность ведет к конфликтам из-за охотничьих угодий. Неандертальцы столкнулись с той же проблемой; если бы другие виды не контролировали свою численность, возник бы конфликт.

Эта территориальность имеет глубокие корни в людях. Территориальные конфликты интенсивны и у наших ближайших родственников, шимпанзе. Шимпанзе-самцы обычно группируются, чтобы атаковать и убивать самцов из соперничающих групп, поведение поразительно похоже на человеческую войну.

Это означает, что совместная агрессия возникла у общего предка шимпанзе и у нас самих 7 миллионов лет назад. В таком случае неандертальцы унаследовали  те же тенденции к совместной агрессии.

Война — это неотъемлемая часть человеческого бытия. Война — это не современное изобретение, а древняя, фундаментальная часть нашего человечества. Исторически все народы воевали. Археология обнаруживает древние крепости и места сражений, а также места доисторических массовых конфликтов, происходивших тысячелетиями.

Воевать — это по-человечески, а неандертальцы были очень похожи на нас. Мы удивительно похожи по анатомии нашего черепа и скелета и разделяем 99,7% нашей ДНК.

И в поведении неандертальцы были поразительно похожи на нас. Они разводили огонь, хоронили своих мертвецов, лепили украшения из ракушек и зубов животных, делали произведения искусства и каменные святыни. Если неандертальцы разделяли так много наших творческих инстинктов, они также разделяли многие из наших деструктивных инстинктов.

Археологические данные подтверждают, что жизнь неандертальцев была совсем не мирной.

Неандертальцы были умелыми охотниками на крупную дичь, они использовали копья для уничтожения оленей, горных козлов, лосей, бизонов, даже носорогов и мамонтов. Трудно поверить в то, что они не решились бы применить это оружие, если бы их семьям и землям угрожала опасность. Археология предполагает, что такие конфликты были обычным делом.

Доисторические войны оставляют явные признаки. Дубина — мощное и точное оружие, поэтому обнаруженные доисторические Homo sapiens часто обладают травмами черепа. То же самое и с неандертальцами.

Травмы были особенно распространены среди молодых неандертальцев, как и смертельные случаи. Некоторые травмы могли быть получены во время охоты, но большинство характерно для людей, участвующих в межплеменной войне — мелкомасштабной, но интенсивной с преобладанием партизанских набегов и засад.

Война оставляет тонкий след в виде территориальных границ. Лучшее свидетельство того, что неандертальцы не только сражались, но и преуспели на войне, — это то, что встретив нас они не были уничтожены сразу. Вместо этого около 100 000 лет неандертальцы сопротивлялись современной человеческой экспансии.

Даже после того, как примитивный Homo sapiens вырвался из Африки 200 000 лет назад, на завоевание земель неандертальцев ушло более 150 000 лет. В Израиле и Греции архаичные Homo sapiens заняли территории только для того, чтобы отступить обратно. Прежде чем последнее наступление современных Homo sapiens, начавшееся 125 000 лет назад, уничтожило их.

Это был не блицкриг, как можно было бы ожидать, будь неандертальцы пацифистами или низшими воинами, а долгая война на истощение. В конечном итоге мы победили. Но не потому, что они были менее склонны к борьбе. В конце концов, мы просто стали лучшими войнами, чем они.

Николас Р. Лонгрич, старший преподаватель эволюционной биологии и палеонтологии, Батский университет.

Статья переиздана из The Conversation.